СТАТЬИ И ИНТЕРВЬЮ


В НАЧАЛО РАЗДЕЛА
МОНОЛОГИ НА ЗАДАННУЮ ТЕМУ


Виктор АВИЛОВ

Об актерском мастерстве и не только…

О том, что Авилов — уникальный артист, знали многие, но вот то, что он писал книгу, было известно лишь самым близким ему людям. Причем книгу необычную, не из тех, где рассказывается про себя и свою жизнь в искусстве, а книгу, в которой артист пытается докопаться до истоков актерской профессии и рассказать о высокой миссии театра. Это свое дело он почти довел до конца...
Сегодня «МК» впервые публикует некоторые фрагменты книги Виктора Авилова.

О ТЕАТРЕ

Театр. Что это такое? Спросите любого зрителя, и если он скажет, что существует однозначный ответ на этот вопрос, то я ему не поверю. Да и вряд ли вы услышите подобное утверждение от настоящего театрала. Ответить однозначно совершенно невозможно! Шекспир сказал: «Весь мир — театр». А я перефразировал бы его слова так: «Театр — это весь мир». Если и уместны вообще какие-либо определения этого Искусства, то наиболее подходящие слова — Загадка… Тайна… Ирреальность… А все необъяснимое, непознанное испокон веков влекло к себе человека. Вот почему зритель, истинный ЗРИТЕЛЬ, приходит в театр. Он просто не может туда не ходить!..

О БИОЭНЕРГЕТИКЕ

Биоэнергетика — это все есть! Об этом даже спору не может быть. Передается? Да!!! Передается. Тут вопрос в том, насколько тот или иной актер ей владеет и какой заряд несет. Кто-то несет сплошной негатив, кто-то наоборот. Опять же, насколько человек вообще способен что-то отдать. Ведь есть такой тип актеров… скажем мягко, интровертных. Он страдает, переживает, все очень четко, грамотно, органично, но все в себе. Такая игра «для себя» рождает у зрителя вопрос: мы не мешаем, нет? Может, мы пойдем? У меня сразу создается впечатление, что такой игрой, такой режиссурой зрителю говорят: хочешь — смотри, хочешь — нет. Мне кажется, такой подход просто недопустим! Нет, ребята! Раз уж вы пришли, то, пока идет спектакль, вы будете здесь, со мной! Только так!

О МИСТИКЕ

Некоторые пьесы обладают просто мистическими свойствами. К этой категории относится «Макбет», «Пиковая дама», «Мастер и Маргарита». Володя Сошальский из Театра Советской Армии рассказывал такую историю: у них в театре шел «Макбет», он играл самого Макбета. «Однажды, — рассказывает он, — прихожу в гримерку, а за моим столиком сидит какой-то парень и гримируется моим гримом. Сначала я подумал, что это какой-то новый актер, которого недавно взяли в труппу, перепутал гримерки. «Вы кто, молодой человек? Что тут делаете?» — спрашиваю. «Как что? Гримируюсь. Я сегодня играю спектакль», — отвечает тот... «А кого вы играете?» — «Как кого? Макбета!». Володя сам рассказывал: «У меня сразу пронеслась в голове вся эта чертовщина, и стало просто страшно. «Как, — говорю, — Макбета? Почему?» — «А вот так. Я сегодня играю Макбета».
Володя вышел из гримерки и пошел в администрацию разобраться, что происходит… Пришел, рассказывает: так, мол, и так… Те говорят: «Что за ерунда! Никто тут никого не меняет! Режиссер бы вам сказал, если бы была замена!» Стали разбираться. Оказалось, что этот парень ходил на этот спектакль, на «Макбета», много-много раз. Потом он устроился работать в театр пожарным. Проработал там некоторое время. При этом продолжал ходить на каждого «Макбета». И в один прекрасный день у него, как говорится, крыша поехала, и он настолько стал олицетворять себя с этим персонажем, что выкинул вот такой фортель.
А с тем же «Мастером и Маргаритой»!.. Старуха ненормальная к нам забрела… Мы репетируем на сцене, вдруг приходят монтировщики: «Ребят, там бабка какая-то стоит посреди гримерок… Ну на вид ей лет сто пятьдесят, не меньше! Зашла, стоит на втором этаже, внятно ничего не говорит… Как она вошла — непонятно. Со служебного входа, наверное. Она белая, как лист бумаги, глаза совершенно невменяемые… Спрашиваем ее: «Бабуля, вам чего? Вы как сюда попали?» Она только мычит бессвязно. Чего с ней делать-то?» А мы все в процессе, там у нас бал Сатаны… Романыч говорит: «Ну выведите ее отсюда!» — «А куда мы ее выведем-то? Куда ее девать?» — «Не знаю, разберитесь как-нибудь с ней, мы дальше пошли репетировать». А оно и не репетируется уже… Слава Федоров приходит из гримерок, мы спрашиваем: «Ну чего там?» — «Мы ее положили у нас в комнате отдыха на диван, накрыли одеялом. Она трясется вся, мерзнет…» «Она хоть что-нибудь сказала?» — «Да нет, мычит, и все». Куда она потом делась — не знаю.
Но это все мелочи. А был и просто страшный момент. Может быть, это, конечно, всего лишь совпадение, но… Я репетирую сцену, где говорю Берлиозу: «И в самом деле, вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими, и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас... кхе... кхе... саркома легкого... да, саркома, и вот ваше управление закончилось».
И именно в это время друг мой в Одессе умирает. Такой замечательный человек, так я его любил! Умирает именно от этого. Я произношу на репетиции этот текст, и именно в это время звонок из Одессы: «Витя, срочно вылетай, Слава умер». Сколько раз на репетиции я повторял эти слова про саркому легкого! И вот полетел хоронить парня.

ОБ ЭМОЦИЯХ

В репертуаре театра «На Юго-Западе» есть спектакль «Мольер» по пьесе Булгакова «Кабала святош». Спектакль достаточно эмоциональный, вызывающий ответную реакцию, сопереживание. Он у нас богат на всякие курьезы. Вот, например, однажды «Мольер» закончился, все актеры уже разошлись, в театре оставались только администраторы. Вдруг — стук в дверь. Что такое? Оказывается, одна зрительница просто забыла, что надо забрать плащ в гардеробе, одеться. Она была настолько захвачена эмоциями, поглощена переживаниями, что так и дошла без плаща аж до метро.
Или еще был такой эпизод: после этого же спектакля, в финале которого Мольер умирает, приходит ко мне администратор: «Вить, спустись в фойе, там с женщиной истерика. Она рыдает и все, никак не может успокоиться». — «А я-то что могу сделать? Что я скажу ей?» — «Покажись, что ты живой!» Я выхожу, смотрю — действительно женщина заливается горючими слезами, просто навзрыд. Я говорю: «Ну не плачьте, успокойтесь! Видите, я живой!» А она не может остановиться, слезы в три ручья. И плачет она о том, кто только что умер на сцене, а не обо мне, который выходил после этого на поклоны. Она меня реального уже не воспринимает. Вот там был Мольер, он умер, а я вроде как уже и не он. И дело не в том, что я уже переоделся. Вернее, не только в этом… Я-то уже здесь, а она еще ТАМ.

Из публикации «Узник замка "Смерть"».
«Московский Комсомолец», 4 октября 2004 г.


КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ | РОЛИ | ПРЕССА | НАЧАЛО — СТУДИЯ | ПАМЯТИ ВИКТОРА АВИЛОВА | ГЛАВНАЯ | ФОТОГАЛЕРЕЯ | ВИДЕО | ГОСТЕВАЯ | ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ